— Почему вы поверили в Российский новый университет?
— Потому что его основал Владимир Алексеевич Зернов, с которым мы окончили одну кафедру МФТИ, и он сам меня пригласил. Около года я работал здесь преподавателем, совмещал с работой на физтехе. Это были 1990-е: тогда каждый выживал как мог. Спустя год Владимир Алексеевич предложил мне должность проректора. Конечно, мне стало интересно.
— Какие цели у вас были перед собой на старте?
— Меня пригласили на должность проректора по учебной работе. Науки в университете еще не было — вуз только начинал работу. В это же время менялось законодательство. Менялась страна.
Поэтому первой задачей было выстроить работу университета, разобраться в нормативных актах и сохранить отношения с Министерством образования, не теряя при этом коммерческую составляющую (поскольку мы негосударственный вуз). По сложности это было все равно, что пробежать под дождем между каплями. Вторая задача – после того, как мы отладили всю базу, – сделать образование по-настоящему качественным.
— Неужели не было момента, когда вы обернулись и удивились тому, что удалось построить?
— Знаете, мы все оглядываемся. Все-таки 30 лет прошло – солидный возраст. Но чтобы удивиться – такого не было. Потому что идеи, которые были заложены в основу, реализовались и продолжают жить сегодня.
— Кстати, об идеях. Российский новый университет – что вы вкладывали в «новый»?
О, это интересно. Сначала университет назывался независимым – Российский независимый университет. А потом, когда прошла реорганизация в тот формат, который у нас сейчас есть, мы попытались сохранить аббревиатуру. Ректор предложил слово «новый». Спорили: как это все время быть новым? Но приняли – Российский новый университет. С тех пор я с этой точки зрения и смотрю: надо каждый год быть новым.
— В чем это выражается?
— Каждый год у нас было и появляется что-то новое. Мы обновляли программы, к нам приходили новые преподаватели, мы обрастали уникальными лабораториями.
Огромной вехой в жизни вуза была работа Сергея Петровича Капицы в качестве научного руководителя. Он перешел к нам с кафедры на физтехе. Это было очень интересный, познавательный период в жизни вуза. Тогда стало ясно, что университет обрел высокий статус – и мы можем спокойно говорить, что у нас работают такие люди. До того считалось, что влиятельные в науке люди, академики работают только в государственных вузах.
И мне лично представляется крайне важным, что нам удалось перевести, как минимум, два больших научных проекта в образование. Проект в области подготовки переводчиков и специалистов по русскому языку как иностранному начинался как научный, а затем была сделана лаборатория и создан институт гуманитарных технологий. Второй научный проект по нанотехнологиям и наноинженерии начинался с лаборатории и тоже вырос в институт. Сейчас там появились бюджетные места. Но конечно, до сих пор это непростые темы, потому что они ресурсоемкие и по преподавательскому составу, и по материальной базе. Работаем в условиях борьбы экономики и ресурсоемкости. Но такова главная сложность негосударственного образования – сочетать законы экономики с законами развития.
— Как у вас это получается?
— Как в любом деле – все зависит от людей. Вопрос целеполагания. Нам повезло с руководством, которое позволяет сохранять баланс между качественным обучением и качественным финансированием. Поскольку я сам математик, проведу аналогию. Неустойчивое равновесие системы, если они статично, не может существовать значительное время. Если оно статическое, значит, любое случайное событие сразу сбросит вас в ту или иную сторону. Построить неустойчивое равновесие надолго можно только, сделав его динамическим. Так работает РосНОУ: мы все время балансируем, все время развиваемся.
— Как вам удается конкурировать с большими вузами? Например, в части нанотехнологического, физического направлений?
— Большой государственный вуз можно сравнить с роскошной высоткой. РосНОУ рядом будет выглядеть как небольшое строение оригинальной архитектуры с собственным стилем. У нас свои наработки и своя школа.
У нас прекрасное сочетание гуманитарных и технических дисциплин и направлений подготовки, которого я особенно нигде и не видел. Мы готовим универсального специалиста, потому что, допустим, студент учится на информационных технологиях, а русский язык и литературу ему преподает профессор-лингвист, у которого тут своя кафедра психолингвистики. Это же совсем другой уровень.
Я думаю, именно так мы и сохраняем свою конкурентоспособность...
