Как военный юрист возглавил юридическую службу Российского нового университета, что сложно принять некоторым студентам и за какое проигранное дело было обиднее всего — рассказывает начальник юридической службы РосНОУ Юрий Рогачёв.
— Юрий Германович, какое образование вы получили?
— В 1985 году окончил Высшее политическое училище Министерства внутренних дел СССР в городе Ленинграде. Служил во внутренних войсках МВД на различных офицерских должностях. В 1992 году поступил в Гуманитарную академию Вооружённых сил Российской Федерации на факультет пограничных и внутренних войск. Получилось так, что в 1995 году я оканчивал уже не академию, а Военный университет Министерства обороны РФ, став дипломированным правоведом.
В период военной службы заочно окончил Российский государственный гуманитарный университет, где получил диплом юриста.
— Получается, вы были военным человеком. Как складывалась ваша юридическая карьера до университета?
— С 1999 по 2009 годы служил во внутренних войсках помощником командира части по правовой работе — начальником юридической службы. После окончания службы два года работал в Федеральной миграционной службе РФ в должности заместителя директора учебно-методического и реадмиссионного центра «Болшево», что находился в городе Королёве. В круг моих обязанностей входило в том числе и руководство юридической службой центра. И в июне 2011 года уже непосредственно оттуда я пришёл в РосНОУ.
— При каких обстоятельствах вы попали в Российский новый университет? Как узнали о вузе?
— Получилось так, что сменилось руководство ФМС, которое курировало работу миграционных центров, ну и, естественно, поменялось руководство самих центров.
О РосНОУ узнал от друзей, с которыми вместе учился в Военном университете. В РосНОУ тогда была вакантная должность юрисконсульта. Я приехал, пообщался с начальником юридической службы Красиковым Евгением Александровичем, после чего он меня рекомендовал непосредственно руководству вуза. После собеседования был назначен на должность юрисконсульта. Через три месяца я был уже главным юрисконсультом, а через два года —начальником юридической службы РосНОУ.
— Были у вас какие-то страхи, связанные с работой в вузе, да ещё частном?
— У меня страхов не было. За свою жизнь я прошел много должностей, связанных с руководством людьми, должностей, где принятие грамотных, взвешенных решений необходимо для нормального функционирования всего коллектива, был участником боевых действий. Для меня страх — это другая плоскость.
Я не боюсь коллектива, внутренних взаимоотношений, новых должностей и обязанностей. Более того, я очень контактный. Однако могу быть резок с непорядочными людьми, которые действуют исподтишка. Не терплю несправедливости.
— Чем отличается работа военного юриста от работы гражданского юриста?
— Главные обязанности юриста, независимо от наличия или отсутствия у него погонов, — правовая экспертиза нормативных актов и заключаемых договоров в организации, претензионная работа с нерадивыми контрагентами, досудебная и судебная защита в интересах организации, при необходимости — представление интересов организации в правоохранительных органах (служба судебных приставов, прокуратура, МВД, СКР и так далее) и государственных структурах (трудовая инспекция, налоговая и так далее), взыскание денежных средств по исполнительным листам.
А главное отличие гражданского юриста от военного заключается в разных источниках права. К примеру, работник заключает трудовой договор и осуществляет трудовую деятельность на основании Трудового кодекса РФ, а военнослужащий заключает контракт и осуществляет деятельность на основании федеральных законов «О статусе военнослужащего» и «О воинской обязанности и военной службе».
Лично для меня переход с военных рельсов на гражданские был совсем не сложным.
— Юридическая служба находится на одном этаже с Юридическим институтом РосНОУ. Ваши дороги пересекаются? Берёте студентов на практику?
— Действительно, территориально мы с Юридическим институтом на одном этаже, вроде бы рядом, но, по сути, далеки друг от друга, хотя я всегда открыт для общения, с удовольствием рассказываю тем, кто хочет больше узнать, как теория воплощается в практику. Мне кажется, многие студенты, которые приходят в юриспруденцию, не до конца понимают, что их ждёт на настоящей работе юриста, не понимают, что значит быть на процессе в зале суда.
У меня были ученики, которые приходили и говорили, что готовы учиться и просили научить. А после двух-трёх судебных процессов у них глаза потухали и их охватывала полная апатия.
За более чем 20 лет в юриспруденции я научил и воспитал несколько юристов, которые занимает солидные военные или гражданские должности, и могу сказать, что лучшие юристы-практики вырастают из тех юристов-теоретиков, кто не боится трудностей, занимается саморазвитием, ищет новое, хочет овладеть профессией в совершенстве и всегда готов к конструктивному диалогу с коллегами.
— Вы не читаете юридические дисциплины в РосНОУ?
— Были предложения, но я, наверное, не могу быть хорошим преподавателем. У нас в университете замечательные преподаватели права, и я считаю, что они помогают студентам заложить неплохой фундамент для освоения будущей профессии. А я всё-таки юрист-практик, который в том числе иногда может подвергнуть сомнению существующие нормы права.
— А почему так?
— Само юридическое образование сложно встраивается в практику, потому что юриспруденция очень мобильна, в законодательной базе постоянно что-то меняется, есть определённая специфика развития этой базы. Вот, например, у нас вроде бы не существует прецедентного права, а с другой стороны, отдельные решения и постановления судов показывают обратное.
— Что больше всего нравится в РосНОУ, в вашей работе?
— Руководству университета удалось создать особую атмосферу в вузе, я как раз её очень люблю.
Все вопросы в университете решаются конструктивно, с душой. Нет такого, чтобы человек чувствовал по отношению к себе какую-то несправедливость, недосказанность.
Я действительно с удовольствием иду на работу и с радостью возвращаюсь домой.
— Может быть, был какой-то процесс, на котором вы представляли интересы вуза и которым вы особенно гордитесь?
— Таких процессов много. Практически все суды, в которых мы выступали ответчиками, мы выигрывали, и надо сказать, немалые суммы отстаивали.
Когда я только входил в должность, это был процесс с Росимуществом, в котором мы выступали в качестве ответчика. Сумма иска была порядка 9 миллионов рублей. В судебном процессе удалось защитить интересы университета, в удовлетворении исковых требований было отказано в полном объёме.
Был процесс, в котором мы в качестве истца выиграли порядка 12 миллионов рублей. Другое дело, что нам не удалось всю сумму полностью взыскать, потому что «хорошие юристы» вовремя смогли обанкротить организацию ответчика.
— А есть проигранные дела, за которые особенно обидно?
— По сути судебный процесс — это продолжение спора по существующим договорным отношениям, которые имеются между сторонами. Есть негласное правило — какая сторона готовит проект договора, та и старается предусмотреть в договоре максимально выгодные для себя условия: предусматривает какие-то штрафные санкции к другой стороне, старается обезопасить себя в каких-то ситуациях. В основном это касается специфических работ, которые прописать детально бывает достаточно сложно. Например, мы не являемся специалистами в земельном праве, а специалисты в этой области стараются очень тонко прописывать любые нюансы, в результате чего получается, что договор составлен на их условиях.
Однажды мы заключили договор, имея понимание, каким должен быть конечный результат. Исполнители по договору — специалисты-кадастровики — прописали в предмете договора пунктов 15 этих работ. И самое обидно, что да, все пункты договора были выполнены, но к ожидаемому результату не привели, а мы деньги заплатили! Мы подали в суд, и судья фактически констатировал полное выполнение обязательств со стороны исполнителя по договору. 15 пунктов сделано, а конечного результата нет. В этом процессе мы были истцами, и мы проиграли! Это внутри меня сидит занозой.
— Какой вывод вы сделали из этого случая?
— Как я уже говорил, должно быть понимание конечного результата — чего мы хотим достигнуть в результате заключения договора. А для этого лучше самому прописывать условия на основании грамотно составленного задания исполнителю. Это можно сделать только при полном погружении в тему, тебе ранее не знакомую. Самообразование и желание развиваться — краеугольный камень для хорошего юриста.
— Что вы пожелаете университету в год его 30-летия?
— Университет занял свою нишу в российской системе высшего образования. Мы развиваемся поступательно, без скачков и взрывов, и это очень правильно. Дай Бог нам всем идти в том направлении, которое мы выбрали, а мы выбрали правильный путь — путь развития и процветания.
Удачи, благополучия всем нам!
